Экспертные ошибки в контексте общего понятия термина "Ошибка"

В интерпретации термина «ошибка» интерес представляет тот факт, что достаточно часто полное смысловое оформление данное понятие приобретает лишь тогда, когда обличается оно и в действии, и в суждении (мысли, слове, представлении). Так, еще в ХIХ в. «ошибку» представляли как погрешность в слове или в деле [11, с. 152]. В связи с этим проанализируем в дальнейшем понятие «экспертная ошибка» и как действие, и как суждение.

Рассматривая экспертную ошибку как действие, следует обратиться к Большой энциклопедии, согласно которой действие определяется как «целенаправленная активность во внешнем или внутреннем плане» [12, с. 466–467]. При этом необходимо отметить, что данная активность всегда имеет целевую установку. И когда мы используем термин «действие», мы неразрывно связываем его с целью. Исходя из этого, мы считаем, что неправильное действие эксперта может являться экспертной ошибкой лишь в том случае, если оно воспрепятствовало достижению истинных, единственно верных целей экспертного исследования.

В логическом словаре суждение определяется как «форма мысли, в которой утверждается или отрицается что-либо, относительно предметов и явлений, их свойств, связей и отношений и которая обладает свойством выражать либо истину, либо ложь» [13, с. 234]. «Суждение, не соответствующее действительности, мы называем ошибочным. Ошибка (error) состоит в несоответствии между каким-либо суждением и реальным объектом, к которому оно относится» [14, с. 5]. Так, на первый взгляд просто, в пределах логико-теоретических границ, определил ошибку в 1910 году ученый-правовед И.З. Геллер.

В случае, когда в мыслях суждение объединяется с тем, с чем связано в материальном мире, данное суждение является истинным, так как истиной называется соответствие нашей мысли предмету, который отображается мозгом. Но когда мысленно в суждении объединяется то, что не связано с материальном миром, или мысленно разъединяется то, что в действительности связано с материальном миром, – результатом является суждение ложное, не истинное, так как оно не соответствует предмету, который отображается в действительности [13, с. 503]. Исходя из вышеизложенного можно предположить, что под «реальным объектом» И.З. Геллер подразумевал все то, что является составной частью материального мира. И, как представляется, этот логический аспект, характеризующий ошибку, является одним из ключевых в интерпретации данного понятия.

Таким образом, обобщая предложенную выше посылку, можно выделить один из признаков, присущих экспертной ошибке, – несоответствие суждения (мысли, представления) объективной реальности.

Так чем же все-таки вызвано данное несоответствие? При ответе на данный вопрос обращает внимание на себя следующий факт: И.З. Геллер утверждал, что главным и основным моментом в ошибке всякого рода является незнание каких-либо признаков объекта ошибки [14, с. 7]. То есть в содержание ошибки он вкладывал условие – незнание. И действительно, в Энциклопедическом словаре, изданном в 1897 году, в понятии «ошибка» обозначаются такие условия, как «незнание признаков, права, фактических обстоятельств…», «неверное, неточное представление…». Эти условия играют важную роль при интерпретации содержательной стороны термина «ошибка»: «совершение юридических актов предполагает со стороны их участников знание требований, установленных объективным правом для их действительности, и желание, волю участников совершить именно те из этих актов, с которыми определяются правом определенные юридические последствия. Для того чтобы совершить данный юридический акт, лица, его заключающие, должны иметь поэтому точное представление о праве, на которое желают опереться, и о фактической обстановке, обусловливающей наступление желаемых юридических последствий» [15, с. 529]. Таким образом, «незнание», «неведение объективной реальности» стали ключевыми аспектами, способствующими познанию и целостному объяснению понятия «ошибка» в эпоху конца ХIХ – начала ХХ в. Актуальность данного положения, безусловно, сохраняется и в настоящее время.